Шушкова Н.В.


Патернализм как замещающий институт в политическом поле современной России

             В политической истории России выборы - практика и новая, и старая. Новая - поскольку претендует, по выражению Алмонда и Вербы, разрешить демократическую проблему "одновременно подчинять и подчиняться". Старая - потому что в качестве церемониальной системы действия использовалась и в советском прошлом. Организованность действия, повторяемость (периодичность), предписанность нескольких взаимосвязанных ролей позволяют считать выборы социальным институтом. Всенародное участие в выборах роднит современную форму этого института с его предшественником. Появление альтернативных кандидатур политиков, разнообразие партий и политических движений, активно участвующих в выборах, делает современ-ный институт непохожим на дисциплинирующую практику голосования за единственного кандидата единственной партии, символически проявляющую единство граждан Советского союза и его правительства.
             Переход от одной формы института к другой не был быстрым и простым. Участники, исполнявшие роли в этом институте, в разное время по-своему интерпретировали и причины участия в выборах, и мотивы выбора тех или иных кандидатов. В конце 80-х годов у избирателей присутствовала уверенность, что политика - это эффективное средство решения проблем, она способна действительно улучшить жизнь обычного человека. Политическая кампания и выборы 1989 года были интересны для жителей меняющегося государства, вызывали активное обсуждение политических тем, выступлений кандидатов и не менее активное участие ("в голосовании приняло участие 172.840.130 человек, или 89,9 процента", пишет А.Муртазаев, в газете "Правда" от 5 апреля 1989 года). Казалось, что стоит только выбрать хороших управленцев, и все встанет на свои места. А. Любарев (Межрегиональ-ное объединение избирателей) писал в 2004 г.: "Нужно вспомнить, с каким подъемом люди восприняли возможность самим выбирать людей во власть. Как мы рвались на собрания, чтобы выдвинуть в депутаты тех, кому доверяли (того же А.Д.Сахарова). О митингах и демонстрациях - не тех, на которые нас раньше сгоняли, давая за это отгулы, а тех, которые мы проводили по собственной инициативе, преодолевая сопротивление властей"1.
             Последовавшие за этими первыми выборами 4 года изменили представление избирателей о политике, привнеся разочарование и в новых политических практиках, и в политиках. Согласно исследованиям ВЦИОМ и ИН-ТЕРЦЕНТРа в августе 1993 года на вопрос "Способствует ли выходу из нынешнего кризиса деятельность Президента Ельцина?" утвердительно ответи-ли 16% взрослого населения России; максимальное число опрошенных (36%) оценили деятельность Б.Н. Ельцина негативно2. И референдум весной 1993 года, и парламентские выборы в декабре 1993 г. продемонстрировали снижение явки избирателей (в референдуме приняли участие 64,2%, выборы 12 декабря - 54,8% жителей России, обладающих избирательным правом). Кроме того, парламентские выборы выявили если не протестный электорат, то протестное голосование. Появившаяся в бюллетенях строчка "против всех" при голосовании по федеральным округам набрала 3,9% голосов (от 1,8 до 17,4 в разных округах), по одномандатным округам - от 1,1 до 38,1%, при выборе членов Совета Федерации - от 0,7 до 30,2 %. В дальнейшем доля этого пункта в голосовании будет расти, и к выборам депутатов по одномандатным округам 1999 года достигнет, в среднем, 12% по России3. Своеобразным "индикатором" политических настроений стала и победа ЛДПР на выборах 1993 года. Социальным итогом этой избирательной кампании можно считать то, что избиратели начинают делиться не столько на сторонников/противников определенной партии, сколько на успешных в новой жизни и плохо приспо-собившихся к ней. Практически все партии-участники выборов 1993 года, ориентируясь на сложную экономическую ситуацию в стране, выдвигали в своих программах социальные лозунги: обеспечение достаточного уровня жизни старшему поколению россиян, ветеранов войны и приемлемого уровня жизни тем, кто не в состоянии поддерживать себя собственным трудом, заботы о детях-сиротах и инвалидах, развитие системы медицинского обслуживания, расширения помощи малоимущим гражданам в натуральной форме (лекарства, продукты, одежда и т.п.), установление "твердых цен" на определенные товары для малоимущих групп населения, выпуск социальных ваучеров, обеспеченных государством и т.п.4 Возможно эти пункты политических программ, а скорее, характер избирательных кампаний кандидатов, выдви-гавшихся по одномандатным округам ("их электоральные ресурсы стали результатом удачного сочетания структурных факторов политического процесса с их собственным социальным статусом. Наиболее могущественные нотабли прекрасно понимают, что участие в политических партиях не предоставляет им значительного преимущества"5), привели к рассогласованию двух измерений политического участия, описанных Р. Миллсом во "Властвующей элите". Было невозможно проследить существенную связь между социальным статусом избирателя и его идейными политическими предпочтениями. Этот разрыв существует до сих пор, особенно показательным является членство в определенных партиях людей, чья экономическая деятельность прямо противоречит провозглашаемым лозунгам (например, предприниматель-коммунист). Итогом этой и следующих политических кампаний стало разделение группы избирателей, из которой ушли социально (экономически) успешные люди и образование "профессиональных выборщиков", основную массу которых составляют люди третьего поколения.
             Разделение избирателей по социально-статусному критерию можно считать первым кризисом института выборов. Если до 93 года избиратели осваивали новые роли по западным образцам, то после в них стали привно-ситься упрощенные и ситуативно-эффективные (выгодные) варианты испол-нения ролей. Одним из этих вариантов стал патернализм. Избирательный патернализм 90-х годов имел мало общего с государственным советским патернализмом: у него были другие источники, и другие каналы воздействия. Напомним, что государственный патернализм советский эпохи осуществлялся как партийный, именно партия предоставляла гражданам доступ к тем или иным дефицитным ресурсам. Коммунистическая партия в 90-е годы ресурса-ми уже не обладала, а значит, выступать патроном не могла, впрочем, как и другие новые партии. Новый патернализм проявляется в мелких, бытовых действиях, новые патроны выбираются по имеющимся у них ресурсам, способности решить ту или иную, всегда конкретную проблему (привести дров, установить качели на детской площадке и т.п.). Неспособность предъявить результаты работы ведет к смене патрона. В более сложном варианте и проблемы, и решения приобретают характер символический ("депутат все время заботится о нас", "думает о стариках"), а сам патернализм становится инсценировочным, принятым в качестве шаблона взаимодействия политика и избирателей.
             Наиболее полного воплощения в политическом действии этот тип патернализма достигает в 2000-2002 гг. Депутат становится социальным работников, предвыборная кампания строится по типу усиленной денежными вливаниями социальной службы, для обращения в которую не надо предъявлять многочисленные справки. Кандидаты в депутаты доставляют овощи, кормят кашей, ремонтируют двери и протекающие краны, утешают сладостями, веселят алкоголем и концертами. Предвыборная агитация превращается в праздник, где каждый получает свой подарок. Согласно социологическим исследованиям, проведенным в рамках проекта "Избиратель Прикамья"6, именно такие действия кандидатов позволяют им завоевать народную симпатию. Дальнейшее развитие этой формы патернализма предполагает выделение групп клиентов и дифференциацию "подарков". Для избирателей, по исследованиям7, в значительной мере свойственен "социальный эгоизм": каждая из групп видит свои проблемы и считает их наиболее важными, закрывая глаза на ситуацию в целом. Например, учителя и врачи на первое место ставят проблемы образования и здравоохранения, пенсионеры - низких пенсий, высоких цен и темных дворов, родители с детьми школьного возраста - детскую преступность, спорт и качество образования и т.д., и только тема плохих дорог способна объединить горожан. Подвергшись такому разбиению, патернализм приобрел черты самостоятельного социального института, способного подменить институт выборов. Предсказать дальнейшие изменения выборщиков и процесса выбора несложно - новая ритуализация голосования, падение избирательной активности, уменьшение группы выборщиков.
             Институциональные изменения избирательной системы, усиление в ней роли партий, голосование по партийным спискам, а не за отдельных кандидатов усложняют применение патерналистских форм для участия в выборах. Патернализм в большинстве случаев персонифицирован, поэтому распространять его, даже в инсценировочном варианте, от партии к большим группам электората при конкуренции с иными партиями, практически невозможно. Патернализм отходит на периферию политического действия, и здесь возможны два пути: возвращение ответственности и выборщикам и выбираемым, т.е. возвращение к западным образцам или замена выборов на назначение (если голосование, то по типу: выбираем, кого скажут).
             Подведем итоги. Включение патернализма в политические институты современной России способствовало вымыванию политического содержания из политических действий, критерии оценки политиков и политики из политически ориентированных (идейных, идеологических) стали сиюминутными, конкретно-бытовыми. Соответственно изменились и политические практики: от определения стратегий и разработки технологий по их воплощению к ситуативной и фрагментарной помощи населению в повседневно-бытовых трудностях. Участие в политическом действии в качестве избирателя стало уделом людей с низким социальным статусом, плохо адаптировавшихся к со-временным условиям. Институт выборов, таким образом, при участии патернализма по преимуществу утратил способность исполнять собственную социальную функцию.


Примечания:
1.См.: Любарев А. Пятнадцатилетие первых альтернативных выборов: незамеченный юбилей // http://www.votas.ru/15.html
2.См.: Крыштановский А.О. Отношение населения России к деятельности президента // Социологический журнал. 1994. № 3. Данные анкетного опроса по всероссийской выборке. Выборка репрезентативна по основным социально-демографическим параметрам. Объем выборки ежемесячного исследования - 4 тыс. человек.
3.См. напр.: Любарев А.Е. Голосование "против всех": мотивы и тенденции // Полис. 2003. № 6.
4.Подробнее обзор политических программ см.: Парламентские выборы 1993 года. Публикация 11.10.2007 // http://www.rustrana.ru/article.php?nid=15974
5.Шевченко Ю.Д. Подводя итоги: результаты российских выборов 1993-1996 гг. // Первый электоральный цикл в России (1993-1996). / Общ. ред.: В.Я. Гельман, Г.В. Голосов, Е.Ю. Мелешкина. М.: Издательство "Весь Мир", 2000. С. 227-228.
6.Проект "Избиратель Прикамья" представляет собой серию электоральных социологических исследований, проведенных среди жителей г. Перми в целом и отдельных избирательных округов в 1991-2007 гг. каф. культурологии ПермГТУ. Науч. рук. - д.и.н., проф. О.Л. Лейбович, координаторы: к.и.н., доц. А.Н. Кабацков, к.с.н., доц. Н.В. Шушкова.
7.Анкетные опросы 2000-2006 гг. жителей г. Перми в целом и отдельных избирательных округов. Выборка - квотная по полу и возрасту, N = 400 - 600 (в зависимости от размера генеральной совокупности). Ответы на вопросы: "Какие основные задачи должен решать новый мэр (депутат ГД, депутат ЗС, депутат гордумы)? Что в нашей жизни больше всего огорчает людей? с последующей кросстабуляцией и проведением кластерного анализа.