Лейбович О.Л.


Советский урбанистический дискурс
(культурологические маргиналии на полях официальных документов сталинской эпохи)

             В архивах Пермского края сохранилось несколько любопытных документов, относящихся к первому послевоенному десятилетию. Это бумаги, составленные в советских и партийных учреждениях, описывают состояние города Молотова. По жанрам они различны: справки, составленные по требованию вышестоящих инстанций, объяснительные записки и предложения, адресованные высшим властям. Написаны они также в разное время. Первый документ отослан в столицу 26 июня 1946 г. Последний - относится к позднему лету 1953 года. И назначение этих документов не одинаково. Письма 1946 г. обращены к большому начальству, от которого местные власти пытаются получить дополнительные ресурсы. Три века назад грамоты такого рода очень точно называли слезницами. Справка 1953 г. представляет собой конфиденциальный отчет о состоянии дел, подготовленный советским учреждением по требованию учреждения партийного. Подписывали документы разные официальные лица. Можно предположить, что и составлялись они разными людьми. По общности сюжетов документы можно объединить в комплекс, состоящий из двух блоков, разделяемый промежутком в семь лет. К первому блоку относятся: "Объяснительная записка. К проекту постановления Совета Министров Союза ССР", подписанная руководителями города (на ней нет даты, но по содержанию и сопровождающим ее документам можно предположить, что ее составили в июне 1946 г.), а также официальные письма, отправленные секретарем обкома К.М. Хмелевским в адрес секретаря ЦК ВКП(б) А.А. Кузнецова и Председателя СМ РСФСР Родионова в июне 1946. Второй блок состоит из одного документа 1953 г. под названием "Справка о состоянии культурно - бытового обслуживания трудящихся города Молотова", подписанном председателем Горисполкома и начальником планового отдела.
             Тексты эти любопытны не только краеведам, желающим точно знать, сколько трамваев выходило на линию в 1945 году. "В среднем 40 - 42", - сообщают авторы доклада, адресованного союзному правительству.
             Они интересны также для социологов, занимающимися проблемами советской урбанизации.
             В этих документах, объединенных общей - городской - темой, можно обнаружить и дополнительное содержание, достойное культурологической интерпретации. Речь идет о терминах, при помощи которых описывалось состояние города, но также и о композиции текста, отражающей господствующие в номенклатурной среде представления об иерархии и значимости городских проблем, то есть о том, что в сумме своей составляет официальный урбанистический дискурс, сложившийся в позднюю сталинскую эпоху. Исследование его выходит за рамки исторической культурологии. Языковые матрицы, канонизированные властью в сороковые - пятидесятые годы прошлого века, являются частью культурного наследия, воздействующего на современные практики. Прошлый опыт, заново актуализированный в языке, оживает в соответствующих видах общественной или индивидуальной активности, воспроизводится в ориентирах политического поведения, формирует модели восприятия и разрешения городских проблем, в том числе и в головах представителей современного политического класса. По этой причине обращение к анализу советского урбанистического дискурса представляется задачей скорее злободневной, нежели сугубо академической. Выбор текстов для ее решения определяется следующими резонами: темпоральными, коммуникативными и тематическими. Все документы принадлежат поздней сталинской эпохе, в которой советский дискурс получил свое законченное воплощение. Это сугубо деловые бумаги, предназначенные для внутреннего пользования - и потому свободные от избыточных пропагандных клише и, наконец, они полностью посвящены городским проблемам.
             Судя по текстам, и авторы, и адресаты видят в городе, прежде всего, промышленный центр. Все документы начинаются с описания индустриальных достижений: "В настоящее время город вырос в крупнейший индустриально-транспортный центр на Урале". Эта фраза из "Письма к Кузнецову" варьируется фактически во всех документах.
             В том же письме скрупулезно перечисляются заводы союзного значения. В "Объяснительной записке" перечень предприятий расширен, в том числе и за счет пригородных фабрик, "…которые экономически и культурно тяготеют к городу Молотову". Авторы записки разделяют предприятия на группы - что построено заново - за годы сталинских пятилеток, что реконструировано, что эвакуировано. В "Письме к Кузнецову" указана и стоимость валового продукта промышленности - около 4 млрд. рублей. Город - это, прежде всего, заводы. Даже необходимость реконструкции водопровода обосновывается тем, что "водоводы не имеют вторых магистралей, и в случае аварии промышленные предприятия остаются без водоснабжения". [Письмо к Кузнецову]. Руководители города просят новых кредитов на модернизацию трамвайного сообщения, мотивируя тем, что недостаток общественного транспорта "затрудняет переброску населения отдаленных районов" к промышленным предприятиям [Объяснительная записка].
             Если в оценке предприятий руководители города и области вполне компетентны, то их знания о численности населения приблизительны и неточны. По версии авторов "Объяснительной записки" в г. Молотове проживает 400 тысяч человек. По версии Хмелевского - 500 тысяч. Авторы "Справки" о количестве горожан вообще ничего не сообщают. В "Справке" указывается, что "… в целом по городу жилая площадь на одного человека не превышает 3,5 кв.м. Общая жилая площадь города составляет 1584,4 т. кв.м". Нетрудно рассчитать, что в г. Молотове в 1953 г. проживало 452 686 горожан. Однако, авторы "Справки" такими подсчетами себя не утруждают, по-видимому, понимая, что эти сведения их адресатам не очень нужны. И хотя в текстах изредка появляются обороты "минимальные требования потребностей трудящихся" [Справка], или "культурные потребности населения" [Объяснительная записка], все эти темы остаются маргинальными по отношению к главной проблеме - обеспечения индустриального развития. В этом смысле показательна структура "Объяснительной записки", очень четко разграфленная по пунктам в порядке их значимости. Повторюсь, речь в ней идет о преодолении "…разрыва между фактическим состоянием жилищно-бытового обслуживания населения и предъявляемыми к нему требованиями". На первом месте находятся коммунальные предприятия (транспорт, водопровод, канализация), далее жилой фонд, затем городское благоустройство, народное образование, здравоохранение, зрелищные предприятия. Вузы и техникумы перечисляются в общем списке социалистических достижений только в "Объяснительной записке". Остальные документы о них не упоминают. О чем речи нет вообще, так это о предприятиях торговых - магазинах и рынках, а также о столовых, фабриках-кухнях, или ресторанах. О магазинах молчит и "Справка" 1953 г.
             Город, однако, это не только заводы, это также резиденция властей. "После организации Молотовской области и перевода города в республиканское подчинение значительно увеличилась сеть советских и партийных организаций" [Объяснительная записка]. В "Письме к Кузнецову" эта тема получает дальнейшее развитие: "В городе находятся руководящие органы комбината Молотовуголь, Молотовнефть, Уралзападалеса, Камлесосплава, Пермской железной дороги, Камского речного пароходства и другие". Власти нуждаются в презентации. Авторитет высоких учреждений страдает, потому что "… нечистоты текут по центральным улицам города". [Письмо к Кузнецову]. Город нуждается в благоустройстве и по этой причине. Украшением областного центра являются театры. О них авторы документов 1946 г. пишут с тем же знанием дела, как и о предприятиях военной промышленности, но только с большим чувством. "Справка" вспоминает об испытывающих неудобства зрителях: "драматический театр, театр музыкальной комедии помещаются в арендуемых приспособленных зданиях, удаленных от центра города на значительное расстояние".
             Города делятся на разряды по двум основаниям - промышленному и административному. Областной центр обладает преимуществами по отношению к центру районному, поскольку в нем расположены важные правительственные учреждения. "До 1938 строительство не развертывалось, т.к. город был районным центром Свердловской области", - как о чем-то само собой разумеющемся пишет Хмелевский. Областной город, напротив, нуждается в представительстве, соответствующем статусным притязаниям его властей. Благоустройство города, на самом деле, центра, есть показатель их могущества и влияния.
             Тема структурирования городской территории вербализирована только в контексте центр - периферия. В этом смысле показательна характеристика рабочих поселков, содержащаяся в одном из документов. Она заслуживает того, чтобы процитировать ее целиком: "Вновь выстроенные рабочие поселки в районе заводов, запроектированные в большинстве случаев как поселки социалистического типа, до сих пор этого наименования не оправдывают, вследствие незаконченности наиболее важных элементов общего благоустройства и отсутствия основных культурно-бытовых учреждений. Эти поселки до сих пор не имеют благоустроенных мостовых, тротуаров и достаточных зеленых насаждений. При жилых домах, как правило, отсутствуют вспомогательные хозяйственные постройки. Все это придает новым поселкам некультурный и запущенный вид, создает на территориях жилых усадеб грязь и беспорядок" [Объяснительная записка].
             Подведем краткие итоги.
             Писать и думать о городе в сороковые - пятидесятые годы XX века следовало в терминах, первоначально апробированных для характеристики советского планового хозяйства. На языке номенклатурных работников поздней сталинской эпохи город - это заводы, партийные, советские и хозяйственные руководящие и контролирующие органы, городское хозяйство с обслуживающим их населением. Жители города - простая совокупность людей, не делимых по гендерным, возрастным, образовательным, или территориальным признакам. Это масса людей, обладающих дополнительными и обременяющими власть потребностями.
             Город также - площадка для презентации властных учреждений, но никак не горожан. Украшение города - каменные здания в центре, театры и парки, но ни в коем случае не рестораны, кафе, или магазины. Город не предназначен для демонстрации индивидуальных статусов.
             Советский урбанистический дискурс в его классическом сталинском воплощении интерпретировал город вне социокультурного контекста. Он устранял из властного нарратива темы, сюжеты и проблемы, возникающие в городском общежитии, а с ними и фигуру горожанина. В этом смысле высказывания высших должностных лиц Пермского края, что "город - это не только жители" можно рассматривать как парафраз номенклатурного языка, сложившегося в сталинскую эпоху.




Лейбович Олег Леонидович
д.и.н., профессор, заведующий кафедрой культурологии Пермского государственного технического университета