Чернявская Ю.В.

Презентация городского пространства: Партизанский проспект versus Немига

В визуальном означивании Минск – один из наиболее однородных городов бывшего СССР. Однородность представлена в двух планах: в плане внешнем (сходство Минска с другими крупными городами бывшего СССР) и в плане внутреннем (сходство улиц между собой).

Улицы, взятые в качестве объекта сравнения, избраны не случайно. На их примере можно определить принципы распределения городского пространства между «центром» и «периферией» и их взаимотрансформации. Речь пойдет о социальном пространстве, под которым мы понимаем символически присвоенное людьми физическое пространство. Каждая из улиц дает представление об особом типе символизации, и оба этих типа борются за признание в масштабах всего города-общества.

Слово «Немига» в качестве гидронима известно еще из «Слова о полку Игореве». Улица, возникшая на месте реки и уничтоженного древнего Замчища, одна из немногих сохранила историческое название. Большинство соседних улиц многократно переименовано (например, проспект Сталина – Ленинский проспект – Проспект Скорины – Проспект Независимости). Почему этот процесс не затронул одну из центральных улиц – Немигу?

Думается, причин несколько. В первую очередь, та, что Немига находится в окружении небольшого количества улиц, играющих роль резерваций исторического прошлого. Процесс их сохранения и реставрации начался с 80-х гг. в силу конструирования национальными элитами новой версии истории. В противовес историографии, отсчитывающей этническую историю белорусов от воцарения советской власти, «новая» этноистория центрировалась на Великом княжестве Литовском как «золотом веке». После перестройки она была перенята официальной историографией, а на данный момент вновь приобрела оппозиционный статус. В свете последнего переименование улицы было бы возможно, если бы не аналогичное название станции метро и не связанная с ним трагедия: массовая гибель участников народного гуляния 31 мая 1999 г. Негативный общественный резонанс по поводу такого переименования не входил в планы городского руководства. И, наконец, будучи географическим центром города, Немига не является официальным центром. Она представляет собой «периферию центра», и ее переименование не столь насущно. Основную часть Немиги занимает титаническое здание, называемое «домом на Немиге».

Партизанский проспект в своем нынешнем виде («хрущевки» в сочетании с редкими 9- и 14-этажными строениями) был отстроен в 70-е гг. и с тех пор лишь благоустраивался – в основном, за последние несколько лет. В отличие от Немиги, где живет интеллигенция, Партизанский проспект заселен рабочими четырех окрестных заводов (район так и называется – Заводской, для сравнения: Немига относится к Центральному району).

Большинство театров и музеев находится в десяти-пятнадцати минутах от Немиги. То же касается церквей: из немногочисленных культовых сооружений Минска в окрестностях Немиги и прямо на ней находятся четыре. Партизанский проспект не может похвастаться таким изобилием (недалеко находится лишь баптистская церковь). Следствием этого является неуклонная связь жителей Немиги с церковью (церковные лотки в магазинах и на улице, продажа постных полуфабрикатов в универсаме, множество нищих). При этом «дом на Немиге» считается «несчастным»: его жителями фиксируется большое число ранних смертей и самоубийств, происходящих в нем. В эту же копилку «падают» и трагедия 1999 г., и то, что в годы войны Немига с окружающими улицами относилась к еврейскому гетто, уничтоженному в 1942 г. (место расстрела называется «ямой»), и исторические бои, проходящие в этом районе. Оттого жители дома часто говорят, что он стоит «на костях». Беды нередко объясняются «грешностью места»: так, трагедия на Немиге трактуется как кара за мирской характер гуляний в праздник Святой Троицы. Муссируется тема наводнений: весной низина, где находится улица, часто заливается дождями. Популярен образ обреченности «дома на воде» (модификация петербургского мифа о городе на воде). Само место жители дома называют «ямой», как и место расстрела гетто. Удвоенный символ ямы (гетто и улица) отсылает к Хаосу: в этом месте земля становится тонкой кожурой, прикрывающей подземье.

Партизанский проспект не создает мифов: его символический капитал зиждется на сочетании «война – труд». Война прочитывается в партизанском контексте: станция метро «Партизанская», ресторан «Партизанский бор», памятник партизанам и т.д. Этот контекст сочетается с «заводским» (метро «Автозаводская», «Тракторный завод»). Такое совмещение репродуцирует социалистический миф о «военных и трудовых победах».

Немига – улица шума и толчеи: городские торжества осуществляются на пересекающем ее проспекте Победителей. После их окончания молодежь стекается на козырьке «дома на Немиге», и неформальные празднества продолжаются до утра. Если учесть наличие прицерковных бомжей и грабителей, которых манит к себе «дом», то жизнь улицы предстает шумной, «европейски-порочной» (наличие казино, кафе и т.д.) и небезопасной.

Жители Партизанского проспекта исповедуют противоположный быт: ранний подъем и ранний отход ко сну; шествие по магазинам; ежевечерний «скамеечный» кворум; тишина парка 50-летия Октября. Социальный капитал населения зиждется на официальной идеологии: на небольшом, но последовательном росте зарплат и пенсий, на обсуждении телепередач, на днях голосований, воспринимаемых как праздники и т.д. При этом Партизанский проспект широк, обихожен, патрулируется милицией, потому жить на нем удобнее, чем на окрестных улицах. Это – «центр периферии». На первый взгляд Партизанский проспект воплощает прошлое, а Немига – современность. Однако это лишь на первый взгляд. «День сегодняшний» Немиги имеет связь с сакральным и/или историческим прошлым: им освящены даже частные беды жителей «несчастного дома». Партизанский же проспект представляет собой облик «светлого будущего», который репродуцируют белорусские масс-медиа.

Можно говорить о двух накладывающихся друг на друга типах «габитуса», ментальных структур, через которые люди воспринимают социальный мир и которые, в свою очередь, являются продуктами интериоризации структур социального мира. Внерефлексивный и в силу этого незыблемый взгляд на мир более выражен у жителей Партизанского проспекта. Самопонимание жителей Немиги менее устойчиво – по причинам бытовым (шум, большой торговый центр, народные гуляния), номинальным (местоположение среди переименованных улиц) и мистериальным (история и мистика места). Проблематичность усугубляется тем, что в дни праздников сюда проникают потоки молодежи из микрорайонов, в том числе и Заводского. Во многом приток «нездешних» лишает жителей дома устойчивого самосознания «местных». И именно это облегчает сохранение спокойствия жителей Партизанского проспекта.

Неявное противоборство этих улиц знаменует «спор старого и нового», в котором побеждает Партизанский проспект. Его преимущество – стабильность советского образца, признаваемая высшей государственной ценностью. Еще десять лет назад, когда она понималась как свидетельство застоя, Партизанский проспект воспринимался как отмирающий советский заповедник. Сейчас это благоустроенный район, воплощающий респектабельность среднего: образования, взгляда на мир и достатка. Что касается Немиги, прежде считавшейся престижной, то теперь она воспринимается как точка столкновения пилигримов, а не как жилое место. Об этом свидетельствует и небольшое количество магазинов (один супермаркет), и мизерное число мастерских, и проблемы водоснабжения, и многое другое. Символично, что единственная «стройка века» на ней – паркинг, т.е. место приюта автомобилей. Жизнь на Немиге теряет престижный статус и представляется привлекательной разве что подросткам.

Так в свете предустановленной и культивируемой властями и социумом стабильности географические центр и периферия меняются местами. В споре топографии и идеологии одерживает верх последняя.

Чернявская Юлия Виссарионовна – кандидат культурологии, доцент кафедры культурологии Белорусского государственного университета культуры и искусства. yvch@tut.by